Александр Нуждаев - Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]

— Ну ты даешь, — бог покрутил головой. — Со мной уже лет тысячу никто не торговался! Люблю таких настойчивых… Ладно уж, ваш ковер я вам верну. А там сами добирайтесь, как знаете.

— Так он же не летает, — вставил Подосён и, исчерпав на этом свои запасы смелости, спрятался за Ратибора.

— Как это? — Перун явно удивился. — Если самолет — так обязательно летать должен!

Громовик пошарил рукой в воздухе… и в ней внезапно появился ковер-самолет. Тот самый, старый и потрепанный. Перун внимательно рассмотрел его.

— Да нет, все в порядке. Вы мне голову морочить не могите! Я вам не какой-нибудь Велес. Я — Перун-Громобой! — он внушительно стукнул себя кулаком в грудь. — А чтобы вы видели мою силу и впредь знали, как надо уважительно с богами разговаривать — как только вы покинете эту башню, я и ее, и всю гору с землей сровняю, чтобы ни единого высокого пика в Святых горах не осталось! — Потом он неожиданно рассмеялся и вскочил в седло.

— До встречи! — крикнул он напоследок. А затем крылатый конь по пологой спирали пошел вверх, пока не скрылся из виду. Богатыри остались одни на площадке башни над облаками.

Ратибор проводил взглядом исчезающую в поднебесье фигурку. Потом вздохнул почему-то и обернулся к Муромцу.

— Дай чекан подержать. Теперь-то он должен мне в руки даться…

Оружие Перуна оказалось неожиданно легким. Если бы не знал Леший, что этот изящный топорик и есть цель их похода — ни за что бы не поверил. Но от прикосновения к резной рукояти по жилам новгородца словно бы разлился огонь вместо крови. Тело распирало неземной силой, и голова кружилась от желания прямо сейчас разрушить гору-другую. Ратибор еле сдержался — в конце концов, чудо-чекан он может использовать лишь однажды, так что не стоит разбрасываться таким драгоценным даром.

— Вы меня не подвезете до той стороны гор? — нарушил тишину Драгомир. — А то ведь мне с вами не по пути…

— Коли получится ковер в воздух поднять — подвезем, — ответил Ратибор, бережно кладя добычу в середину упомянутого ковра. — Становись, братцы! Земля, прощай!

Ковер загудел, из-под него подуло ветром, а затем изделие древних магов медленно приподнялось и застыло над площадкой.

— В Сибирь — в добрый путь! — выкрикнул Подосён звенящим голосом.

И в тот самый момент, когда Грозовой Пик начал отдаляться от путешественников, из синего неба ударила ослепительная молния.

Ратибор тут же зажмурился, но и перед закрытыми глазами все равно стояла огненная полоса. Когда же новгородец снова взглянул в ту сторону, то увидел, как рушится Грозовой Пик, и услышал, как грохот падающих камней смешивается с ужасным громом.

Ковер приземлился примерно в версте от Святых гор. Путешественники решили последний раз переночевать вместе. На следующее утро Драгомир отправится в Сибирь, дабы наняться в охрану какого-нибудь таможнего владетеля, а киевляне — в Киев, относить князю чудо-оружие. А пока оставалось просто отдохнуть, набраться сил перед долгой дорогой домой…

Ратибор лежал возле костра, положив под голову кулак, и думал. Мысли текли медленно и спокойно. Сколько, поди, времени уже прошло с тех пор, как он в последний раз мог вот так лежать, глядя на огонь, и ни о чем не беспокоиться? Много, много… те два месяца, что он в походе… да еще те полгода, что в обучении из подвалов не вылезал… да то время еще, когда в дружине обучался… Посчитав еще, новгородец пришел к неутешительному выводу: если не считать те немногие дни, когда на заставе нечего было делать, не знал он покоя с того самого несчастливого дня, когда хмель дернул его за язык дать опрометчивую клятву в новгородском кабаке.

Да и теперь, разве все спокойно на душе у Ратибора? Нет, и это правильно — мало дело сделать, надо его еще и завершить по-человечески. Да и вопросы мучают. Не может ведун жить без вопросов. Так говорил учитель, так и сам Ратибор привык повторять настолько часто, что почти перестал задумываться. А среди вопросов самый главный — почему? И есть куда его приложить… Почему время от времени колдовские способности отказываются служить ученику Волха Всеславьевича? Почему надежнейшие, выверенные веками заклятья либо не работают, либо действуют слабее, чем должно?

Ратибор прокрутил перед мысленным взором все те случаи, когда такое происходило. Первый раз — все ясно, Змей запрещает колдовать везде, куда достает, так и полевой говорил. А потом? Когда отряд приближался к Святым горам? Ведь получилось же тогда у Лешего исцелить гостеприимного старого воина?

— Леший! — Кто-то дотронулся до колена Ратибора. Приоткрыв один глаз, новгородец увидел Драгомира, задумчиво вертящего в руках меч, который Ратибор достал из сундука в подземной оружейне.

— А ведь тебе, я смотрю, повезло неслыханно, — сказал наемник, по своему обыкновению чуть усмехаясь, и положил клинок на землю. Узорчатое лезвие словно бы отделило его от Ратибора. — Это ведь не простой меч, я такие вещи нюхом чую. Кладенец это, не иначе.

— Ой ли? — протянул Ратибор. Ему, собственно, сейчас было все равно, что спрашивать или что отвечать. Тело, измученное непрерывным напряжением, сейчас наслаждалось отдыхом, и Леший не хотел ему мешать. — Мало ли сколько древнего оружия у дивьих людей в погребах завалялось?

— Однозначно, — уверенно заявил наемник. — Ты не забыл еще — все мечи вдоль стен висели или стояли, а этот в сундуке хранился, от остальных наособицу. Да у него и надпись на клинке есть. Я только что читал…

Заинтересовавшийся новгородец взял меч с травы и действительно обнаружил надпись, выбитую (как ни странно) русскими буквами.

«Защита от зла тебе этот клинок» Странно как-то… Обычно пишут на кладенцах что-нибудь понятное или, наоборот, такое запутанное, что ничего не разберешь, а тут… Вроде бы ясные слова, но как их понимать? Что меч поможет защитить от врагов? Так это любой хороший меч может, а не только кладенец… Или просто кузнец на своем любимом творении выбил, что в голову пришло?

— Темно уже, — оторвавшись от размышлений, сказал Ратибор. — Надо дозор выставлять. Кто первый?

— Я, конечно, — Подосён уверенно вскочил и прошелся пару раз вокруг костра бесшумной волчьей походкой. — Я всегда первый в дозоре, не забыл? Вот когда луна встанет, тогда ты меня сменишь. А то мне на луну всегда выть хочется, — оборотень подмигнул Ратибору и весело оскалился. на мгновение отрастив волчьи клыки. — Потом Муромец, потом так же Драгомир. Все время так было.

Ратибор согласился с мнением оборотня. Когда силуэт юноши скрылся в круге тьмы вокруг костра, новгородец повернулся набок и заснул.